У каждого в жизни есть кто-то, кто никогда тебя не отпустит, и кто-то, кого никогда не отпустишь ты
06.04.2010 в 21:17
Пишет almond_land:Название: Воспоминание
Автор: Almond
Тип: гет
Герои: Сириус Блэк, Петунья Дурсль
Рейтинг: PG-13
Жанр: роман
Размер: миди
Саммари: Написано в подарок Элле-Энн. Одно из заданий Ордена Феникса обернулось неожиданными неприятностями.
Дисклеймер: Дж. К. Роулинг.
Глава 1
читать дальшеМартин Лоунс по вечерам сидел на скамье перед домом и грелся в лучах заходящего солнца. Не сказать, что это было его любимым занятием, но старость и одиночество не предлагали богатый выбор времяпровождения, и ежевечерний моцион вот уже десять лет был единственным подспорьем скуке.
Старый Мартин выходил из дома ровно в семь, старательно и долго запирая дверь на все шестьдесят два ржавых замка, усаживался на добротную, собственноручно сделанную около двадцати лет назад деревянную скамью, клал подбородок на артритические пальцы и наблюдал за жизнью.
Правда, Тисовая улица шибко жизнью не блистала.
Район современных построек воздвигся в Литтл Уингинге относительно недавно. Старая часть с ее викторианскими домами и церковью все притеснялась уверенной поступью урбанизации, пока не оказалась окончательно вытесненной.
Но старый Мартин не жаловался. Он сам когда-то вбивал сваи в фундамент своего дома и мог с уверенностью сказать, что и тогда старые калоши ныли, как все плохо, не забывая, однако, пользоваться всеми благами цивилизации.
Тисовая улица была частью респектабельного района, где тротуары мылись шампунями, лужайки подстригались маникюрными ножницами, а перед каждым домом непременно был свой куст гортензии, словно знамя, и этим знаменем было принято хвастаться перед соседями.
Владельцы здешних домов имели обыкновение перехватывать ланч в Сити, ездить на достаточно приличных машинах и отдыхать на Майорке.
Дом номер четыре принадлежал Вернону Дурслю, преуспевающему клерку в фирме по производству дрелей, и его молодой жене. Они еще не обросли должным налетом респектабельности, но шли к сему семимильными шагами.
Старый Мартин, прищурившись, смотрел, как последние лучи солнца скользят по благоухающим бордюрам тротуара, торопясь уйти. Громкий хлопок не встревожил его: Старый Мартин был глуховат, он решил, что где-то запахнули жалюзи.
Но вид внезапно появившихся, словно даже из неоткуда, трех молодых людей в длинных плащах было достаточным основанием для тревоги.
Старый Мартин широко распахнул глаза.
— Все должно пройти гладко.
Лили шла, то и дело переходя на бег, к дому Дурслей, а Джеймс и Сириус, бледные и сосредоточенные, следовали за ней.
— Нам нужно стянуть мантии, — внезапно сказал Джеймс. — Магглы встревожатся.
— Здесь нет магглов.
— Один есть, и он смотрит прямо на нас. — Джеймс, стараясь, чтобы это выглядело как можно непринужденнее, вытащил палочку из кармана джинсов.
— Obliviate! — шепнула Лили, остановившись. В следующий миг, она уже прятала палочку и снова спешила к дому.
— Поторопитесь.
***
Почти беззвучный щелчок. Маленькая прихожая за невероятно практичной фанерной дверью с окошком, выложенным чудовищным витражом, темна, пуста и пахнет чистотой. Чистотой пах весь дом — тем забивающим ноздри неуловимым запахом райской сладости, приправленным жутким хлором.
Лили положила руку на ладонь Джеймса, собравшегося щелкнуть выключателем. Тот виновато улыбнулся — улыбки не было видно в полумраке, но Лили ее почувствовала.
Едва она успела сказать: «Lumos!», как раздались тяжелый стук, протяжный скрежет, словно кот размером с дом затачивал когти о подходящий по размеру диван и, наконец, грохот упавшего на пол предмета.
В свете палочек Лили и Джеймс, как и ожидали, увидели валяющеюся на полу подставку для калош и поднимающегося Сириуса.
— Здорово у твоей сестры тут, — заявил он.
Лили приложила палец к губам и на цыпочках отправилась обследовать дом. Она знала, что Дурслей нет. В прошлом месяце Петунья писала, что они с Верноном во второй раз после их свадебного путешествия едут на Майорку, и она с радостью сообщает Лили, что ежемесячные поездки туда они с Верноном планируют сделать семейной традицией.
Однако Лили решила проверить. К некоторым навыкам во время войны как-то сразу прикипаешь душой.
Джеймс, осторожно отодвинув ситцевую занавеску, выглянул в окно. Тисовая улица пуста. Добропорядочные магглы, как и должно было быть, сидят по своим домам, а преследователи орденцов, похоже, сбились с погони. Хотя надежд на это маловато — непростые то были преследователи, чтобы так вот и сбиться; потребовалось бы нечто на порядок большее, чем просто «Юбка Стейси», чтобы обмануть их.
А ведь как хорошо все начиналось! Шло как по маслу, тьфу-тьфу.
Им легко удалось проникнуть в дом Эйвери, навести на гостей Дезорганизующие чары, аккуратно выдернуть оттуда клиентов — неразлучную парочку Алекто и Амикуса Кэрроу, вырубить, привести в заранее снятую квартирку на окраине Лондона... и на этом их удача загнулась. То ли паскуда Амикус недостаточно прочно обитал в стране розовых туманов и сиреневых слонов, то ли это Сириус оплошал, но Амикусу удалось выкроить момент и коснуться-таки Черной Метки.
Пришлось срочно все сворачивать, брать ноги в руки и сваливать.
По всем правилам, гласным и не гласным, следовало перед побегом Кэрроу убить, благо времени на это еще вполне оставалось.
К черту.
Выручила Лили. Схватила обоих крепко за руку и, не теряя время на разговоры, решительно потянула за собой. Джеймс и Сириус послушались. Только Сириус отвел душу, наподдав на прощение Амикусу под ребра.
Они успели как раз вовремя. Нагрянула, за неимением лучшего слова, ватага Пожирателей, самый цвет, можно сказать: Долохов, Лестрейнджи, Макнейр и Розье.
Они едва успели. Но Долохов и Лестрейнджи взяли след.
Лили, Джеймс и Сириус могли сколько угодно, пока хватает ловкости и умения, выскальзывать из их цепких лап, крутя вокруг себя пространство с помощью «Юбки Стейси», но все они понимали, что так продолжаться бесконечно не может.
Скоро их выбросит прямо на Пожирателей, или реальность сделает мертвую петлю, и они лоб в лоб столкнуться сами с собой. Шутки с аппарацией вредны для здоровья.
Лили лихорадочно искала решение. В штаб-квартиру вести слишком рискованно, в Хогвартс — там дети, в Министерство — бесполезно, к кому-нибудь из них домой — проще и практичнее сразу самолично применить к себе Аваду.
И тут Лили вспомнила о доме номер четыре на Тисовой улице в обыкновенном маггловском поселке, где вероятность, что их будут искать, практически равна нулю. Петунья и ее мистер Дурсль, конечно, не обрадуются... но так ведь их нет дома! Они нежатся на Майорке. Тунья даже не узнает, что они пробудут в Литтл Уингинге пару деньков.
Джеймс, Лили и Сириус шагали по пшеничным полям Уорикшира, когда Лили вновь взяла своих спутников за руку и исчезла с ними за секунду до того, как в то место, где они стояли, ударили сразу три зеленых луча из палочек бегущих по полю волшебников.
***
Сириус со скукой на лице и тщательно скрываемым любопытством во взгляде осматривал дом и, в отличие от Лили, профессионально выверено сканировавшей комнаты, просто гулял. Он поднялся на второй этаж, бесцеремонно заглянул в каждую из четырех спален, в том числе и запертые, останавливаясь на пороге и с потрясенным восторгом разглядывая электрические обогреватели. На последней спальне он задержался. Это была большая комната в желто-розовых тонах, с добротной кроватью посередине и люстрой под практичным пластиковым абажуром. Как раз сюда дверь оказалась заперта. Сириус, с удовольствием приметив еще один радиатор, собрался было выходить, да уже и вышел, как замер, не оборачиваясь сделал несколько шагов назад, развернулся и уставился на кресло, стоявшее в углу. С каждой секундой лицо Сириуса все больше каменело, и когда он на цыпочках вышел из спальни, оно стало вовсе непроницаемым.
Спустившись в гостиную, он строгим взором оглядел Лили и Джеймса.
— Сколько мы пробудем здесь?
— Минимум сутки. А что? — Лили с любопытством смотрела на него.
— Ей это не понравится.
— Кому?
— Судя по тому, как она вела себя на вашей свадьбе, даже очень не понравится.
— Да о ком ты?
— Там твоя сестра дрыхнет в кресле, — скучным тоном закончил Сириус.
Глава 2
читать дальше— Так, давайте повторим еще раз... что вам все-таки нужно в моем доме? — Петунья подозрительно переводила взгляд с Лили на Джеймса, с Джеймса на Сириуса и обратно.
— Тунья, пожалуйста, положи телефон.
— Я повторяю в последний раз — что...
— ...нам нужно в твоем доме, — зевнул Сириус.
— Все, я вызываю полицию!
— Тунья, ну не будь такой. — Лили прикрыла глаза. — Нам необходимо спрятаться... пара суток, не больше.
— Спрятаться от кого? — Петунья все еще держала палец в опасной близости от кнопки "1".
— За нами гонятся Пожиратели Смерти, я рассказывала тебе о них. Сейчас война, понимаешь ли. — Лили, словно потеряв всякий интерес к разговору, отвернулась.
— Меня ваши войны не касаются. Если вам, ненормальным, захотелось поубивать друг друга, это ваши проблемы. Незачем впутывать в это дело меня, — отрезала Петунья.
— Так ведь и магглов убивают! Это не может не касаться тебя, война всех касается.
— Меня нет, — упрямо поджала губы Петунья, однако палец с кнопки убрала.
— Ну вот и ладненько! — жизнерадостно подытожил Сириус и упал на диван. — Встреча родственников прошла успешно, можно выпить чаю. — Он выжидательно уставился на Петунью.
Та, смерив его взглядом, обратилась к Лили:
— Сколько это продлится?
— Сутки... может, двое.
— Почему ты решила привести их в мой дом? — продолжила возмущаться Петунья. Сириус и Джеймс лениво переглянулись.
— Потому что это оказалось единственным вариантом, — терпеливо сказала Лили, но судя по обрывающимся ноткам в голосе, терпению ее приходил конец.
Петунья сильнее поджала губы.
Через некоторое время она осторожно положила телефон на место, сурово обозрела присутствующих и сказала:
— Значит так. То, что вам не рады, надеюсь, понятно.
Сириус закатил глаза.
— Не подходить к окнам, не выходить на улицу, не отвечать на звонки. А также не показываться молочнику и почтальону.
— А разносчику пиццы? — заинтересованно спросил Сириус.
— Да, Тунья. Я ведь всю жизнь мечтал, повизгивая от нетерпения, познакомиться с твоими соседями, поотвечать на телефонные звонки, — добавил Джеймс.
— Спать будете здесь, — повысив голос, продолжила Петунья. — Еду готовите себе сами. И если ваши дружки заявятся, скажите им, чтобы не шумели и не лапали фарфор в буфете.
— Орден Феникса не знает, где мы, — вздохнула Лили.
— Кто это? Какой еще Орден мне на голову свалится?
— По-моему, ты должна была быть на Майорке? — Сириус растянулся на диване.
— Убери ноги с подушки!
— О каких дружках ты говоришь? — спросила Лили.
— Она заговаривается, — вставил Джеймс, падая в кресло по соседству с Сириусом и беря себе пару диванных подушек.
— И ты же на самом деле... Петунья, почему ты не на отдыхе? А где Вернон?
— А ты что... Ага, ты хотела в наше отсутствие заявиться со своими оголтелыми приятелями! — прошипела Петунья.
Джеймс скучно прокомментировал:
— Это типа про мужа сестры и шафера на их свадьбе.
— Тунья! Нам нужна твоя помощь. — Лили подошла к Петунье. — Когда опасность минует, мы уйдем. Прошу тебя, потерпи немного.
Петунья смотрела в ее глаза. Через несколько секунд вздохнула:
— Хорошо, Лили. Два дня.
— Да, — твердо ответила Лили, понимая, что вряд ли за два дня Пожиратели успокоятся и оставят свои поиски.
— Без всякой магии.
— Разумеется.
— Но... — вскинулся Джеймс.
— Разумеется. — Лили бросила на него предостерегающий взгляд.
— Потом вы уберетесь.
— Конечно, — хором ответили все.
Петунья обвела каждого подозрительным взглядом.
— И ничего не трогайте.
— Это проблематично, — хохотнул Джеймс.
— Справитесь как-нибудь, — отрезала Петунья, отвернулась от Джеймса и наткнулась на насмешливый взгляд серых глаз.
— Я еще как в первый раз тебя на свадьбе увидел, сразу понял, что мы подружимся, — доверительно сообщил ей Сириус.
Петунья сузила глаза и совсем не удивилась, когда Сириус ей подмигнул.
«Больной на всю голову... все они ненормальные, а этот особенно».
Так, успокоив саму себя, она вышла из гостиной, и спина ее со всей возможной красноречивостью выражала глубочайшее презрение.
— Вот мымра, — констатировал Джеймс.
— Джеймс!
— Согласен, — кивнул Сириус и пожал приятелю руку.
***
Через неделю Петунья сдалась.
Пожиратели прочесывали графство, проявляя живейший энтузиазм, словно никаких других дел у них не намечалось. По всей видимости, злостное похищение, а затем склонение к сотрудничеству брата и сестры Кэрроу были восприняты как оплеуха чести и достоинству, и теперь позор мог быть смыть лишь кровью.
Неизвестно, как на все это смотрел темный Лорд, но слуг своих он не отзывал, позволяя им развлекаться всласть.
Лили, Джеймс и Сириус и носу из дома не казали. А суровое сердце Петуньи отчасти смягчилось после нескольких историй о проделках Пожирателей, рассказанных в чрезвычайно сжатом виде Сириусом. С возрастанием радения за жизнь сестры прямо пропорционально поднимался столбик разумного сомнения. Инстинкт самосохранения подсказывал, что лучше бы поскорей избавиться от таких опасных гостей, ибо с магглами Пожиратели, судя по историям, и так не церемонятся, а уж с магглами, которые оказывают содействие их врагам... сомнений нет, таким магглам остается жить совсем недолго. Сердце же упорно настаивало, что кровиночку отпускать нельзя.
Петунья колебалась. А Сириус и Джеймс, казалось, всеми силами склоняли чашу весов не в свою пользу, так они надоедали ей.
Особенно, конечно, Сириус. В первую очередь, своими постоянными расспросами о Верноне. Петунья стойко держалась и ни слова не упомянула о внезапно открывшейся у нее на Майорке сенной лихорадке, о том, как ей и Вернону жаль было терять деньги, потраченные на курорт, о том, сколько они спорили и даже ругались — возвращаться им или нет. В конце концов, было решено, что Вернон остается, а Петунья едет домой, пробует новые лекарства от сенной лихорадки.
Приходилось прятать гостей от соседей, что тоже немаловажно в уменьшении общего довольства ситуацией.
И каждое утро...
— Как вкусно пахнет!
Петунья вздрагивает всем телом, роняет лопатку с ломтиком бекона и сковороду заодно на пол.
— Ты меня напугал!
— Прошу прощения. — И Сириус улыбается своей фирменной улыбкой: чуть приоткрыв рот, чтобы только видны были краешки зубов; на уголках губ играют ямочки, и обязательный штрих — прежде чем улыбка погаснет, меж зубов мелькнет кончик языка, словно Сириус вот-вот облизнет губы.
Сириус откидывается на табурете, прислоняясь к стене, и выжидательно смотрит.
Петунья кроме улыбки и вот на это обратила внимание: Сириус всегда смотрит на нее так, словно ждет чего-то. Это напрягало. Она чувствовала себя обязанной.
Петунья с грохотом ставит перед ним тарелку с яичницей и беконом, наливает кофе в большую синюю чашку (и никому не говорит, что это чашка Вернона, которую она подарила ему на маленький семейный праздник — Вернон заключил первый крупный контракт на поставку дрелей. А Вернону кружка не понравилась и он втихаря запрятал ее подальше в буфет), демонстративно усаживается за другой край стола.
Потом к завтраку спускается Джеймс и Лили и начинается застольная беседа, которая могла бы представиться стороннему наблюдателю оживленной и поучительной, вот только Петунье она таковой не казалась.
Шутки над собой хорошим тоном она не считала.
Глава 3
читать дальшеПетунье искренно нравились чистота на кухне и сам процесс ее достижения. Любовно протирать и без того блестящие поверхности казалось ей лучшим способом успокоить нервы перед сном. Утром так приятно готовить завтрак в чистой и проветренной кухне — известный факт, но мало кто принимает в расчет, что эта приятность требует усилий.
Петунья не ленилась и не жалела сил, и кухня по праву была ее любимой комнатой в доме.
А еще она любила обмахивать специальной метелочкой пыль с безделушек, сувенирных чашек и тарелок, подсвечников и фаянсовых фигурок. Некоторые хозяйки ленятся и запускают это дело, а потом удивляются, сколько пыли скапливается на подобных вещах.
— Готовишься ко сну?
Петунья вздрогнула и чуть не выронила чашку Вернона, что она с недавних пор держала на декоративной полке.
— Я же просила не подкрадываться!
— Прости, — небрежно сказал Сириус и, сложив руки на груди, оперся о кухонный шкафчик.
— Что тебе нужно?
— Я тебе мешаю?
— Не хочу показаться невежливой...
— Однако именно такой ты кажешься.
— ...но я не в настроении слушать, как ты упражняешься в остроумии, — повысив голос, закончила Петунья.
Сириус молча рассматривал ее, и Петунья слегка занервничала.
— Хорошо, — примирительно сказал он. — Не будем ссориться. Ночь на дворе, Пожиратели вокруг бродят... просто неприлично в такой обстановке ругаться, правда?
Петунья занервничала еще больше. Она не знала, как себя вести с ним, и почему она... да. Неожиданная мысль заставила ее крепче сжать кружку. На нее действуют взгляды и речи Сириуса. Действуют?
— Мы скоро уйдем. Готовится небольшая заварушка, и Пожирателям просто станет не до нас, — медленно произнес Сириус. Казалось, его губы шевелились, а сам он не вникает в смысл того, что говорит.
— Наверное, вы можете... — неуверенно начала Петунья, и взгляд Сириуса переметнулся на ее губы. — Если есть опасность, вы можете еще побыть здесь... пока не будет совершенно ясно...
Что она несет?
Петунья чувствовала, что краснеет.
— Ты очень добра. Однако мы уйдем — не нужно, чтобы Волдеморт запомнил это место, — его голос стал низким, в нем зазвучали новые гармоники... вернее, они были и раньше, но сейчас с них словно спал бархат — они звучали резче, ярче и оказывали вполне определенное действие на Петунью. Словно невесомо скользили под кожей, будя новое, жадное...
Совершенно не вязался его голос с тем, что он говорил:
— Думаю, через день-два. Уйдем на рассвете, в самый сонный час. Наши друзья, что сторожат дом, надеюсь, как и положено, будут дрыхнуть, нет — станем прорываться.
— Завтра-послезавтра... Хорошо. — Петунья облизала пересохшие губы. На дне темных глаз Сириуса вспыхнуло пламя.
— Я... я, наверное, пойду, — Петунья пыталась говорить ровно, однако дыхание ее срывалось. — Если ты что-то хотел... на кухне... поесть, может, то в холодильнике — молоко... или кофе.
— Да, спасибо.
— Хорошо, я пойду.
— Спокойной ночи.
— Да... и тебе.
Петунья, прижав кружку Вернона к груди, пошла было к выходу, вспомнила о ней, вернулась, поставила на место, снова повернулась к двери...
— Петунья.
Она вздрогнула и замерла.
— Я бы не хотел, чтобы происходило так... или вообще происходило... черт! — Сириус сам себя оборвал. Просто он устал. У него давно никого не было. И опасность... она всегда влияет. Знание, что ты, возможно, скоро умрешь, заставляет приливать кровь к совсем ненужным местам.
А она так смотрит на него... глаза огромные, и в них он безошибочно видит то закроенное... женское, голодное...
Наверное, его лицо очень уж сильно изменилось, потому что она вдруг запахнула халат, обнимая себя тонкими руками. И этот жест оказался сродни разрушению шлюзов — Сириус непроизвольно шагнул к ней, чувствуя, как густеет воздух от желания.
Кожа Петуньи пахла детским мылом, а волосы — мятой.
Он оторвался от ее губ и спустился вниз, лаская нежную шею; его пальцы с привычной ловкостью стали расстегивать пуговки простенького халата.
«Что я делаю?!» — стучало в ее голове, когда она прижалась к Сириусу, обхватывая ладонями его плечи.
«Я же мужняя жена!» — этот слабый протест был заглушен мучительно медленными ласками.
Но все же...
— Хватит.
Пальцы Сириуса, чуть касаясь, скользили вдоль позвоночника под ее халатом.
Она прикусила губу, но отступила на шаг.
— Уберем свет, — тихо сказал Сириус и взмахом палочки погасил огни в пластиковой лампе.
Кухню залил вязкий полумрак. Теперь они не видели друг друга.
Сириус обнял Петунью и, прижимаясь щекой к ее щеке, прошептал:
— Так лучше?
***
Через два дня они ушли. Лили разбудила Петунью, когда на улице стоял еще предрассветная темень. Сестры спустились вместе в гостиную, где их ждали Джеймс и Сириус, накинувшие капюшоны и державшие палочки в руках.
Петунья молчала. Она не предложила им позавтракать, но они бы и сами отказались. Все были сосредоточенны и напряжены: время поджимало, а выяснить, будут ли поджидать их на Тисовой улице, так и не удалось. Если что, и путей отступления не останется, все это понимали.
— Я пришлю тебе письмо. — Лили заглянула сестре в глаза. — Когда все закончится, я напишу.
Петунья машинально кивнула. Очень давно, еще в детстве, она оставила свою обязанность заботиться о Лили... нелегко было заставить себя не думать, что та без нее не справится. И все равно сейчас в горле ком стоял, а ладони похолодели... бояться за Лили — ее вечное бремя, как бы она не старалась поверить, что это не так.
— Хорошо, пока. — Лили небрежно чмокнула ее во впалую щеку и отошла, накидывая на голову капюшон.
Джеймс бодро добавил:
— Спасибо, Петунья, за помощь. Нам всем очень повезло, что ты оказалась дома.
Его глаза смеялись. И все же он сказал «спасибо». А Лили все принимает, как должное.
— До свидания.
Джеймс вышел, Лили последовала за ним.
— Пока, — сказал Сириус.
Он неотрывно смотрел на Петунью, с того самого момента, как она спустилась в гостиную. А целых два дня избегал.
Петунья вскинула подбородок.
— Да, прощай.
— Что ты хочешь?
Она замерла. Он смотрит на нее... всегда так смотрит... и сердце начинает стучать гулко. Непозволительно. Услышит, запомнит и разрушит все.
— Хочу все забыть.
Сириус поморщился.
— Лучше не забывай никогда.
И вышел, громко захлопнув дверь.
the end
URL записиАвтор: Almond
Тип: гет
Герои: Сириус Блэк, Петунья Дурсль
Рейтинг: PG-13
Жанр: роман
Размер: миди
Саммари: Написано в подарок Элле-Энн. Одно из заданий Ордена Феникса обернулось неожиданными неприятностями.
Дисклеймер: Дж. К. Роулинг.
Глава 1
читать дальшеМартин Лоунс по вечерам сидел на скамье перед домом и грелся в лучах заходящего солнца. Не сказать, что это было его любимым занятием, но старость и одиночество не предлагали богатый выбор времяпровождения, и ежевечерний моцион вот уже десять лет был единственным подспорьем скуке.
Старый Мартин выходил из дома ровно в семь, старательно и долго запирая дверь на все шестьдесят два ржавых замка, усаживался на добротную, собственноручно сделанную около двадцати лет назад деревянную скамью, клал подбородок на артритические пальцы и наблюдал за жизнью.
Правда, Тисовая улица шибко жизнью не блистала.
Район современных построек воздвигся в Литтл Уингинге относительно недавно. Старая часть с ее викторианскими домами и церковью все притеснялась уверенной поступью урбанизации, пока не оказалась окончательно вытесненной.
Но старый Мартин не жаловался. Он сам когда-то вбивал сваи в фундамент своего дома и мог с уверенностью сказать, что и тогда старые калоши ныли, как все плохо, не забывая, однако, пользоваться всеми благами цивилизации.
Тисовая улица была частью респектабельного района, где тротуары мылись шампунями, лужайки подстригались маникюрными ножницами, а перед каждым домом непременно был свой куст гортензии, словно знамя, и этим знаменем было принято хвастаться перед соседями.
Владельцы здешних домов имели обыкновение перехватывать ланч в Сити, ездить на достаточно приличных машинах и отдыхать на Майорке.
Дом номер четыре принадлежал Вернону Дурслю, преуспевающему клерку в фирме по производству дрелей, и его молодой жене. Они еще не обросли должным налетом респектабельности, но шли к сему семимильными шагами.
Старый Мартин, прищурившись, смотрел, как последние лучи солнца скользят по благоухающим бордюрам тротуара, торопясь уйти. Громкий хлопок не встревожил его: Старый Мартин был глуховат, он решил, что где-то запахнули жалюзи.
Но вид внезапно появившихся, словно даже из неоткуда, трех молодых людей в длинных плащах было достаточным основанием для тревоги.
Старый Мартин широко распахнул глаза.
— Все должно пройти гладко.
Лили шла, то и дело переходя на бег, к дому Дурслей, а Джеймс и Сириус, бледные и сосредоточенные, следовали за ней.
— Нам нужно стянуть мантии, — внезапно сказал Джеймс. — Магглы встревожатся.
— Здесь нет магглов.
— Один есть, и он смотрит прямо на нас. — Джеймс, стараясь, чтобы это выглядело как можно непринужденнее, вытащил палочку из кармана джинсов.
— Obliviate! — шепнула Лили, остановившись. В следующий миг, она уже прятала палочку и снова спешила к дому.
— Поторопитесь.
***
Почти беззвучный щелчок. Маленькая прихожая за невероятно практичной фанерной дверью с окошком, выложенным чудовищным витражом, темна, пуста и пахнет чистотой. Чистотой пах весь дом — тем забивающим ноздри неуловимым запахом райской сладости, приправленным жутким хлором.
Лили положила руку на ладонь Джеймса, собравшегося щелкнуть выключателем. Тот виновато улыбнулся — улыбки не было видно в полумраке, но Лили ее почувствовала.
Едва она успела сказать: «Lumos!», как раздались тяжелый стук, протяжный скрежет, словно кот размером с дом затачивал когти о подходящий по размеру диван и, наконец, грохот упавшего на пол предмета.
В свете палочек Лили и Джеймс, как и ожидали, увидели валяющеюся на полу подставку для калош и поднимающегося Сириуса.
— Здорово у твоей сестры тут, — заявил он.
Лили приложила палец к губам и на цыпочках отправилась обследовать дом. Она знала, что Дурслей нет. В прошлом месяце Петунья писала, что они с Верноном во второй раз после их свадебного путешествия едут на Майорку, и она с радостью сообщает Лили, что ежемесячные поездки туда они с Верноном планируют сделать семейной традицией.
Однако Лили решила проверить. К некоторым навыкам во время войны как-то сразу прикипаешь душой.
Джеймс, осторожно отодвинув ситцевую занавеску, выглянул в окно. Тисовая улица пуста. Добропорядочные магглы, как и должно было быть, сидят по своим домам, а преследователи орденцов, похоже, сбились с погони. Хотя надежд на это маловато — непростые то были преследователи, чтобы так вот и сбиться; потребовалось бы нечто на порядок большее, чем просто «Юбка Стейси», чтобы обмануть их.
А ведь как хорошо все начиналось! Шло как по маслу, тьфу-тьфу.
Им легко удалось проникнуть в дом Эйвери, навести на гостей Дезорганизующие чары, аккуратно выдернуть оттуда клиентов — неразлучную парочку Алекто и Амикуса Кэрроу, вырубить, привести в заранее снятую квартирку на окраине Лондона... и на этом их удача загнулась. То ли паскуда Амикус недостаточно прочно обитал в стране розовых туманов и сиреневых слонов, то ли это Сириус оплошал, но Амикусу удалось выкроить момент и коснуться-таки Черной Метки.
Пришлось срочно все сворачивать, брать ноги в руки и сваливать.
По всем правилам, гласным и не гласным, следовало перед побегом Кэрроу убить, благо времени на это еще вполне оставалось.
К черту.
Выручила Лили. Схватила обоих крепко за руку и, не теряя время на разговоры, решительно потянула за собой. Джеймс и Сириус послушались. Только Сириус отвел душу, наподдав на прощение Амикусу под ребра.
Они успели как раз вовремя. Нагрянула, за неимением лучшего слова, ватага Пожирателей, самый цвет, можно сказать: Долохов, Лестрейнджи, Макнейр и Розье.
Они едва успели. Но Долохов и Лестрейнджи взяли след.
Лили, Джеймс и Сириус могли сколько угодно, пока хватает ловкости и умения, выскальзывать из их цепких лап, крутя вокруг себя пространство с помощью «Юбки Стейси», но все они понимали, что так продолжаться бесконечно не может.
Скоро их выбросит прямо на Пожирателей, или реальность сделает мертвую петлю, и они лоб в лоб столкнуться сами с собой. Шутки с аппарацией вредны для здоровья.
Лили лихорадочно искала решение. В штаб-квартиру вести слишком рискованно, в Хогвартс — там дети, в Министерство — бесполезно, к кому-нибудь из них домой — проще и практичнее сразу самолично применить к себе Аваду.
И тут Лили вспомнила о доме номер четыре на Тисовой улице в обыкновенном маггловском поселке, где вероятность, что их будут искать, практически равна нулю. Петунья и ее мистер Дурсль, конечно, не обрадуются... но так ведь их нет дома! Они нежатся на Майорке. Тунья даже не узнает, что они пробудут в Литтл Уингинге пару деньков.
Джеймс, Лили и Сириус шагали по пшеничным полям Уорикшира, когда Лили вновь взяла своих спутников за руку и исчезла с ними за секунду до того, как в то место, где они стояли, ударили сразу три зеленых луча из палочек бегущих по полю волшебников.
***
Сириус со скукой на лице и тщательно скрываемым любопытством во взгляде осматривал дом и, в отличие от Лили, профессионально выверено сканировавшей комнаты, просто гулял. Он поднялся на второй этаж, бесцеремонно заглянул в каждую из четырех спален, в том числе и запертые, останавливаясь на пороге и с потрясенным восторгом разглядывая электрические обогреватели. На последней спальне он задержался. Это была большая комната в желто-розовых тонах, с добротной кроватью посередине и люстрой под практичным пластиковым абажуром. Как раз сюда дверь оказалась заперта. Сириус, с удовольствием приметив еще один радиатор, собрался было выходить, да уже и вышел, как замер, не оборачиваясь сделал несколько шагов назад, развернулся и уставился на кресло, стоявшее в углу. С каждой секундой лицо Сириуса все больше каменело, и когда он на цыпочках вышел из спальни, оно стало вовсе непроницаемым.
Спустившись в гостиную, он строгим взором оглядел Лили и Джеймса.
— Сколько мы пробудем здесь?
— Минимум сутки. А что? — Лили с любопытством смотрела на него.
— Ей это не понравится.
— Кому?
— Судя по тому, как она вела себя на вашей свадьбе, даже очень не понравится.
— Да о ком ты?
— Там твоя сестра дрыхнет в кресле, — скучным тоном закончил Сириус.
Глава 2
читать дальше— Так, давайте повторим еще раз... что вам все-таки нужно в моем доме? — Петунья подозрительно переводила взгляд с Лили на Джеймса, с Джеймса на Сириуса и обратно.
— Тунья, пожалуйста, положи телефон.
— Я повторяю в последний раз — что...
— ...нам нужно в твоем доме, — зевнул Сириус.
— Все, я вызываю полицию!
— Тунья, ну не будь такой. — Лили прикрыла глаза. — Нам необходимо спрятаться... пара суток, не больше.
— Спрятаться от кого? — Петунья все еще держала палец в опасной близости от кнопки "1".
— За нами гонятся Пожиратели Смерти, я рассказывала тебе о них. Сейчас война, понимаешь ли. — Лили, словно потеряв всякий интерес к разговору, отвернулась.
— Меня ваши войны не касаются. Если вам, ненормальным, захотелось поубивать друг друга, это ваши проблемы. Незачем впутывать в это дело меня, — отрезала Петунья.
— Так ведь и магглов убивают! Это не может не касаться тебя, война всех касается.
— Меня нет, — упрямо поджала губы Петунья, однако палец с кнопки убрала.
— Ну вот и ладненько! — жизнерадостно подытожил Сириус и упал на диван. — Встреча родственников прошла успешно, можно выпить чаю. — Он выжидательно уставился на Петунью.
Та, смерив его взглядом, обратилась к Лили:
— Сколько это продлится?
— Сутки... может, двое.
— Почему ты решила привести их в мой дом? — продолжила возмущаться Петунья. Сириус и Джеймс лениво переглянулись.
— Потому что это оказалось единственным вариантом, — терпеливо сказала Лили, но судя по обрывающимся ноткам в голосе, терпению ее приходил конец.
Петунья сильнее поджала губы.
Через некоторое время она осторожно положила телефон на место, сурово обозрела присутствующих и сказала:
— Значит так. То, что вам не рады, надеюсь, понятно.
Сириус закатил глаза.
— Не подходить к окнам, не выходить на улицу, не отвечать на звонки. А также не показываться молочнику и почтальону.
— А разносчику пиццы? — заинтересованно спросил Сириус.
— Да, Тунья. Я ведь всю жизнь мечтал, повизгивая от нетерпения, познакомиться с твоими соседями, поотвечать на телефонные звонки, — добавил Джеймс.
— Спать будете здесь, — повысив голос, продолжила Петунья. — Еду готовите себе сами. И если ваши дружки заявятся, скажите им, чтобы не шумели и не лапали фарфор в буфете.
— Орден Феникса не знает, где мы, — вздохнула Лили.
— Кто это? Какой еще Орден мне на голову свалится?
— По-моему, ты должна была быть на Майорке? — Сириус растянулся на диване.
— Убери ноги с подушки!
— О каких дружках ты говоришь? — спросила Лили.
— Она заговаривается, — вставил Джеймс, падая в кресло по соседству с Сириусом и беря себе пару диванных подушек.
— И ты же на самом деле... Петунья, почему ты не на отдыхе? А где Вернон?
— А ты что... Ага, ты хотела в наше отсутствие заявиться со своими оголтелыми приятелями! — прошипела Петунья.
Джеймс скучно прокомментировал:
— Это типа про мужа сестры и шафера на их свадьбе.
— Тунья! Нам нужна твоя помощь. — Лили подошла к Петунье. — Когда опасность минует, мы уйдем. Прошу тебя, потерпи немного.
Петунья смотрела в ее глаза. Через несколько секунд вздохнула:
— Хорошо, Лили. Два дня.
— Да, — твердо ответила Лили, понимая, что вряд ли за два дня Пожиратели успокоятся и оставят свои поиски.
— Без всякой магии.
— Разумеется.
— Но... — вскинулся Джеймс.
— Разумеется. — Лили бросила на него предостерегающий взгляд.
— Потом вы уберетесь.
— Конечно, — хором ответили все.
Петунья обвела каждого подозрительным взглядом.
— И ничего не трогайте.
— Это проблематично, — хохотнул Джеймс.
— Справитесь как-нибудь, — отрезала Петунья, отвернулась от Джеймса и наткнулась на насмешливый взгляд серых глаз.
— Я еще как в первый раз тебя на свадьбе увидел, сразу понял, что мы подружимся, — доверительно сообщил ей Сириус.
Петунья сузила глаза и совсем не удивилась, когда Сириус ей подмигнул.
«Больной на всю голову... все они ненормальные, а этот особенно».
Так, успокоив саму себя, она вышла из гостиной, и спина ее со всей возможной красноречивостью выражала глубочайшее презрение.
— Вот мымра, — констатировал Джеймс.
— Джеймс!
— Согласен, — кивнул Сириус и пожал приятелю руку.
***
Через неделю Петунья сдалась.
Пожиратели прочесывали графство, проявляя живейший энтузиазм, словно никаких других дел у них не намечалось. По всей видимости, злостное похищение, а затем склонение к сотрудничеству брата и сестры Кэрроу были восприняты как оплеуха чести и достоинству, и теперь позор мог быть смыть лишь кровью.
Неизвестно, как на все это смотрел темный Лорд, но слуг своих он не отзывал, позволяя им развлекаться всласть.
Лили, Джеймс и Сириус и носу из дома не казали. А суровое сердце Петуньи отчасти смягчилось после нескольких историй о проделках Пожирателей, рассказанных в чрезвычайно сжатом виде Сириусом. С возрастанием радения за жизнь сестры прямо пропорционально поднимался столбик разумного сомнения. Инстинкт самосохранения подсказывал, что лучше бы поскорей избавиться от таких опасных гостей, ибо с магглами Пожиратели, судя по историям, и так не церемонятся, а уж с магглами, которые оказывают содействие их врагам... сомнений нет, таким магглам остается жить совсем недолго. Сердце же упорно настаивало, что кровиночку отпускать нельзя.
Петунья колебалась. А Сириус и Джеймс, казалось, всеми силами склоняли чашу весов не в свою пользу, так они надоедали ей.
Особенно, конечно, Сириус. В первую очередь, своими постоянными расспросами о Верноне. Петунья стойко держалась и ни слова не упомянула о внезапно открывшейся у нее на Майорке сенной лихорадке, о том, как ей и Вернону жаль было терять деньги, потраченные на курорт, о том, сколько они спорили и даже ругались — возвращаться им или нет. В конце концов, было решено, что Вернон остается, а Петунья едет домой, пробует новые лекарства от сенной лихорадки.
Приходилось прятать гостей от соседей, что тоже немаловажно в уменьшении общего довольства ситуацией.
И каждое утро...
— Как вкусно пахнет!
Петунья вздрагивает всем телом, роняет лопатку с ломтиком бекона и сковороду заодно на пол.
— Ты меня напугал!
— Прошу прощения. — И Сириус улыбается своей фирменной улыбкой: чуть приоткрыв рот, чтобы только видны были краешки зубов; на уголках губ играют ямочки, и обязательный штрих — прежде чем улыбка погаснет, меж зубов мелькнет кончик языка, словно Сириус вот-вот облизнет губы.
Сириус откидывается на табурете, прислоняясь к стене, и выжидательно смотрит.
Петунья кроме улыбки и вот на это обратила внимание: Сириус всегда смотрит на нее так, словно ждет чего-то. Это напрягало. Она чувствовала себя обязанной.
Петунья с грохотом ставит перед ним тарелку с яичницей и беконом, наливает кофе в большую синюю чашку (и никому не говорит, что это чашка Вернона, которую она подарила ему на маленький семейный праздник — Вернон заключил первый крупный контракт на поставку дрелей. А Вернону кружка не понравилась и он втихаря запрятал ее подальше в буфет), демонстративно усаживается за другой край стола.
Потом к завтраку спускается Джеймс и Лили и начинается застольная беседа, которая могла бы представиться стороннему наблюдателю оживленной и поучительной, вот только Петунье она таковой не казалась.
Шутки над собой хорошим тоном она не считала.
Глава 3
читать дальшеПетунье искренно нравились чистота на кухне и сам процесс ее достижения. Любовно протирать и без того блестящие поверхности казалось ей лучшим способом успокоить нервы перед сном. Утром так приятно готовить завтрак в чистой и проветренной кухне — известный факт, но мало кто принимает в расчет, что эта приятность требует усилий.
Петунья не ленилась и не жалела сил, и кухня по праву была ее любимой комнатой в доме.
А еще она любила обмахивать специальной метелочкой пыль с безделушек, сувенирных чашек и тарелок, подсвечников и фаянсовых фигурок. Некоторые хозяйки ленятся и запускают это дело, а потом удивляются, сколько пыли скапливается на подобных вещах.
— Готовишься ко сну?
Петунья вздрогнула и чуть не выронила чашку Вернона, что она с недавних пор держала на декоративной полке.
— Я же просила не подкрадываться!
— Прости, — небрежно сказал Сириус и, сложив руки на груди, оперся о кухонный шкафчик.
— Что тебе нужно?
— Я тебе мешаю?
— Не хочу показаться невежливой...
— Однако именно такой ты кажешься.
— ...но я не в настроении слушать, как ты упражняешься в остроумии, — повысив голос, закончила Петунья.
Сириус молча рассматривал ее, и Петунья слегка занервничала.
— Хорошо, — примирительно сказал он. — Не будем ссориться. Ночь на дворе, Пожиратели вокруг бродят... просто неприлично в такой обстановке ругаться, правда?
Петунья занервничала еще больше. Она не знала, как себя вести с ним, и почему она... да. Неожиданная мысль заставила ее крепче сжать кружку. На нее действуют взгляды и речи Сириуса. Действуют?
— Мы скоро уйдем. Готовится небольшая заварушка, и Пожирателям просто станет не до нас, — медленно произнес Сириус. Казалось, его губы шевелились, а сам он не вникает в смысл того, что говорит.
— Наверное, вы можете... — неуверенно начала Петунья, и взгляд Сириуса переметнулся на ее губы. — Если есть опасность, вы можете еще побыть здесь... пока не будет совершенно ясно...
Что она несет?
Петунья чувствовала, что краснеет.
— Ты очень добра. Однако мы уйдем — не нужно, чтобы Волдеморт запомнил это место, — его голос стал низким, в нем зазвучали новые гармоники... вернее, они были и раньше, но сейчас с них словно спал бархат — они звучали резче, ярче и оказывали вполне определенное действие на Петунью. Словно невесомо скользили под кожей, будя новое, жадное...
Совершенно не вязался его голос с тем, что он говорил:
— Думаю, через день-два. Уйдем на рассвете, в самый сонный час. Наши друзья, что сторожат дом, надеюсь, как и положено, будут дрыхнуть, нет — станем прорываться.
— Завтра-послезавтра... Хорошо. — Петунья облизала пересохшие губы. На дне темных глаз Сириуса вспыхнуло пламя.
— Я... я, наверное, пойду, — Петунья пыталась говорить ровно, однако дыхание ее срывалось. — Если ты что-то хотел... на кухне... поесть, может, то в холодильнике — молоко... или кофе.
— Да, спасибо.
— Хорошо, я пойду.
— Спокойной ночи.
— Да... и тебе.
Петунья, прижав кружку Вернона к груди, пошла было к выходу, вспомнила о ней, вернулась, поставила на место, снова повернулась к двери...
— Петунья.
Она вздрогнула и замерла.
— Я бы не хотел, чтобы происходило так... или вообще происходило... черт! — Сириус сам себя оборвал. Просто он устал. У него давно никого не было. И опасность... она всегда влияет. Знание, что ты, возможно, скоро умрешь, заставляет приливать кровь к совсем ненужным местам.
А она так смотрит на него... глаза огромные, и в них он безошибочно видит то закроенное... женское, голодное...
Наверное, его лицо очень уж сильно изменилось, потому что она вдруг запахнула халат, обнимая себя тонкими руками. И этот жест оказался сродни разрушению шлюзов — Сириус непроизвольно шагнул к ней, чувствуя, как густеет воздух от желания.
Кожа Петуньи пахла детским мылом, а волосы — мятой.
Он оторвался от ее губ и спустился вниз, лаская нежную шею; его пальцы с привычной ловкостью стали расстегивать пуговки простенького халата.
«Что я делаю?!» — стучало в ее голове, когда она прижалась к Сириусу, обхватывая ладонями его плечи.
«Я же мужняя жена!» — этот слабый протест был заглушен мучительно медленными ласками.
Но все же...
— Хватит.
Пальцы Сириуса, чуть касаясь, скользили вдоль позвоночника под ее халатом.
Она прикусила губу, но отступила на шаг.
— Уберем свет, — тихо сказал Сириус и взмахом палочки погасил огни в пластиковой лампе.
Кухню залил вязкий полумрак. Теперь они не видели друг друга.
Сириус обнял Петунью и, прижимаясь щекой к ее щеке, прошептал:
— Так лучше?
***
Через два дня они ушли. Лили разбудила Петунью, когда на улице стоял еще предрассветная темень. Сестры спустились вместе в гостиную, где их ждали Джеймс и Сириус, накинувшие капюшоны и державшие палочки в руках.
Петунья молчала. Она не предложила им позавтракать, но они бы и сами отказались. Все были сосредоточенны и напряжены: время поджимало, а выяснить, будут ли поджидать их на Тисовой улице, так и не удалось. Если что, и путей отступления не останется, все это понимали.
— Я пришлю тебе письмо. — Лили заглянула сестре в глаза. — Когда все закончится, я напишу.
Петунья машинально кивнула. Очень давно, еще в детстве, она оставила свою обязанность заботиться о Лили... нелегко было заставить себя не думать, что та без нее не справится. И все равно сейчас в горле ком стоял, а ладони похолодели... бояться за Лили — ее вечное бремя, как бы она не старалась поверить, что это не так.
— Хорошо, пока. — Лили небрежно чмокнула ее во впалую щеку и отошла, накидывая на голову капюшон.
Джеймс бодро добавил:
— Спасибо, Петунья, за помощь. Нам всем очень повезло, что ты оказалась дома.
Его глаза смеялись. И все же он сказал «спасибо». А Лили все принимает, как должное.
— До свидания.
Джеймс вышел, Лили последовала за ним.
— Пока, — сказал Сириус.
Он неотрывно смотрел на Петунью, с того самого момента, как она спустилась в гостиную. А целых два дня избегал.
Петунья вскинула подбородок.
— Да, прощай.
— Что ты хочешь?
Она замерла. Он смотрит на нее... всегда так смотрит... и сердце начинает стучать гулко. Непозволительно. Услышит, запомнит и разрушит все.
— Хочу все забыть.
Сириус поморщился.
— Лучше не забывай никогда.
И вышел, громко захлопнув дверь.
the end
@темы: Гарри Поттер, подарочки, Фанфики